- Дело в том, что понятие «настоящая история» очень относительно. Наши знания – тем более наши о прошлом – субъективны. Ведь что дает сведения по истории? Литературные памятники – летописи, литературные сочинения изучаемого периода, воспоминания, актовые материалы… И не надо забывать, что это писали люди со своими представлениями о происходящем. Следовательно, памятники достаточно субъективны. И это хорошо.

Второе – мы сами. Понимание истории и отношение к ней зависит еще и от того, как человек видит будущее своей страны. Ведь изучая прошлое, мы, так или иначе, проецируем его на настоящее и будущее.

Историческая наука – не учебники, а именно наука, отнюдь не абсолютное знание о предмете, а собрание концепций, точек зрения, представлений.

Но важнее другое. История – как ее ни трактуй – всегда одно из главных орудий воспитания подрастающего поколения. И насколько авторам школьных курсов истории удалось сохранить для учеников любовь к Отечеству, к своей земле, понимание и – в каком-то смысле – прощение своих предков, настолько курс истории будет играть за нас. 

- К сожалению, в большинстве учебников до сих пор сохраняется подход к истории, заданный еще в советское время. В силу того, что Советский Союз существовал как единая идеологическая система, была и единая идеологическая преемственность истории, обоснованная идеологическая заданность. Она строилась на неком уважении к истории. В этом заслуга советской школы.

Но беда ее в другом – в том, что история воспринимается как восхождение от простого к сложному. Механистический такой подход: раньше было неплохо, завтра должно быть и будет лучше, чем вчера. А мы вообще живем в самые благословенные – советские – времена, потому что у нас самый лучший строй, самый победивший, самый справедливый и т.д. А все, что было до того – помните, «…разрушим до основанья, а затем…» И социализм был тем самым «затем».

И это, кстати, не только советский подход. Это и европейский подход. Другое дело, что у них фетишем был не социализм, а права человека, свободы личности...

Ну, как идеологически обосновать нападение на Ирак? Защитой прав человека. Мол, вот мы вам построим настоящую демократию, потому что демократия – это самое высокое! А как строится демократия в Ираке, мы видим. Или. Десять веков развития человечества – средневековье – называют темными, мрачными, жуткими, инквизиторскими… Да разве их по жестокости можно сравнить с атомной бомбардировкой Хиросимы и Нагасаки в 1945 году? Где большая жестокость и мрачность? Тогда, или сейчас, когда над нами висит угроза применения ядерного оружия неизвестно где, почему, кем и когда?

К сожалению, в большинстве современных учебников – пусть убрана коммунистическая, социалистическая, марксистская идеологическая составляющая – но вставлена составляющая западно-либеральная. Они по сути абсолютно одинаковы – марксизм и либерализм, они выросли из западно-европейского гуманизма, из такого отношения к жизни: мой сегодняшний день важнее всей предшествующей истории, потому что это Я сейчас живу. Это МОЙ день. Это МОЯ жизнь.

И в этом – беда. Потому что детей учат любить в истории себя и свое время. А история воспринимается всего лишь длинным, нудным подготовительным этапом этого золотого сегодняшнего дня.

Вы помните фильм «Доживем до понедельника». Учитель говорит, что создается впечатление, будто историю делали троечники: этот недодумал, этот недопонял, этот не доделал, этот не догадался… Вроде все в истории делали не так. Но почему-то предки жили, а страна росла, процветала, население увеличивалось огромными темпами. А когда стали жить как казалось правильным, народ начал вымирать, начали терять территории, жизнь стала хуже для народных масс.

В учебных курсах сохранилась методология прогресса: сегодня – это лучше, чем вчера. Но это же далеко не так!

- Совершенно верно. История в самом деле злопамятна. Но лишь когда мы забываем предшествовавший опыт. И так бывало многократно в истории нашего народа – когда мы забывали о каких-то истинах, правилах жизни, принципах. Наши предки называли это Божьей карой. Допустим, то же монголо-татарское нашествие, ужасы Смутного времени (XVII век).

История в самом деле непредсказуема. По одной причине, напомню: история такова, как мы ее толкуем.

В свое время «красный профессор» Михаил Николаевич Покровский сказал замечательную по цинизму, но абсолютно верную фразу: «История – есть политика, повернутая в прошлое». То есть когда с помощью истории решают политические вопросы. Так было и так будет всегда.

Все прекрасно понимают: история – это мощное оружие. Или созидания, или разрушения.

Вспомните, как в 90-е годы ХХ века стали вытаскивать на свет божий только грязные, страшные факты и события. Тогда история по сути дела стала орудием разрушения страны.

Когда мы стенаем, что наших детей учат «не такой» истории, надо прежде всего посмотреть на себя. А мы-то сами чему детей учим? А почему вместо плохих учебников не предлагаем хорошие книжки?

Когда мы поднимаем эти вопросы, встает огромный комплекс проблем: методологические, воспитательные, проблемы собственно современного человека. И весь этот комплекс нужно осознавать и не бояться. Изучать, читать, и учиться – да-да! – учиться заново любить Россию.

Я приведу пример. Монголо-татарское нашествие.

В XIII веке, когда орда кочевников впервые напали на Русь, из летописей видно, что летописцы были ошарашены. Народ начал осознавать свою греховность: да, это господня кара. Значит, не так верили. В XIII веке предки наши стали пытаться быть истинными христианами, потому что в вере видели свое спасение. Иго длилось два с половиной столетия, и все это время по нарастающей шло православное миропонимание. И во многом благодаря этому Русь спаслась.

Победный выход из ситуации с монголо-татарским игом свидетельствует, что держава впоследствии взлетела прямо-таки в космические выси: в конце XV века создалось единое государство (Иван III объединил ряд земель вокруг Москвы), еще спустя 50 лет создалось огромное Русское царство, а еще сто лет спустя русские мужики добрались аж до Тихого океана. Какая огромная историческая активность – благодаря тому, что открыли историческую истину.

А мы, чего мы хотим?

 - Имеет, и я считаю, очень большой. Воспитательный и политический. Год русского языка крайне важен. Русский язык – основа национального сохранения и национального возрождения. Пусть это будет годовая акция, но она привлечет внимание к проблеме.

Ну, например, мы в Союзе писателей буквально вчера обсуждали проблему русского языка. Председатель СП Валерий Николаевич Ганичев выдвинул идею. «Давайте, - говорит, - соберем детей и предложим им найти, подобрать русские аналоги к 20-30 расхожим словам иностранного происхождения».

Чтобы именно дети начали думать, можно ли вообще в России по-русски говорить. А затем вынести это на всенародное обсуждение. Инициировать процесс возрождения русского языка. Вполне возможно, с этого начнется что-то серьезное, только нужно отнестись не формально, а с душой.

- Я отвечу. В том же ХIII веке был замечательный русский мыслитель, он сейчас признан святым – епископ Владимирский и Суздальский Серапион, он вошел в историю под именем Серапиона Владимирского. В его «Поучениях» – ужас его впечатлений от современников, и ужас еще больший, чем у нас. Это проблема вечная. Всегда было так.

Конечно, это идеологический миф, что СССР был самой читающей страной. Но – читали очень много. И я, например, величайшим достижением советской власти считаю негласное моральное правило: быть не читающим – стыдно. И пришло оно благодаря советской борьбе с неграмотностью. Это правило мы, увы, утеряли. Так давайте возрождать! Стыдно быть неграмотным, стыдно не читать книг. А для русского сознания понятие стыда более чем серьезное.

- Не станет, а уже стал. Они, к счастью, живы: Валентин Григорьевич Распутин, Василий Иванович Белов, Михаил Николаевич Алексеев, поэт Владимир Андреевич Костров, Егор Исаев, ветеран Великой Отечественной войны... Вот недавно он пришел в Союз писателей, прочитал новые стихи – так мы минут пять ничего сказать не могли. Он просто прочитал и сел. И молчит. И мы молчим – комок в горле.

Из поколения более позднего – Владимир Крупин, из еще более позднего, 40-30-летних – Виктор Николаев. Писатель – ветеран Афганистана, автор всего двух романов, «Живый в помощи» и «Из рода в род». Уже сейчас – один из самых читаемых и издаваемых писателей России. Витя Николаев – даже не литература, а что-то гораздо большее.

Александр Сегень. Из исторических его романов отмечу роман «Державный» об Иване III и работа об Александре Невском, недавно вышедшую повесть «Поп» о русской зарубежной церкви в годы Великой Отечественной войны. Михаил Попов… Имен много.

Потрясает прорыв в поэзии, особенно в провинции. В Архангельске – Елена Кузьмина, под Самарой – Евгений Семичев, на хуторе под Краснодаром – Николай Зиновьев (это вообще открытие, под Питером – Николай Рачков. И так далее… Вот их-то я очень рекомендовал бы почитать.

- Видно. Только что «Роман-журнал ХХI век» опубликовал новые рассказы Александра Ломтева. Его лишь два года назад приняли в Союз писателей, уже тогда у него была очень зрелая проза, а если он так же будет относиться к слову, к сюжетам, к себе как к автору, может вырасти в настоящего большого писателя.

Любовь Ковшова – замечательный поэт, у Анны Сусловой очень хорошие стихи, опубликованы в нашем журнале.

Вопрос в другом. Писатель, поэт, человек, который профессионально занимается литературой, – не просто получает деньги за свои произведения, не может не писать, не может не выражать свое отношение к жизни в слове – он все время старается что-то свое открыть. Для них важно всегда работать над собой, над словом, над строкой. Важно трепетное отношение к стилю, к форме. И это – один из путей научения всех писателей, и саровских в том числе.